- святой, один из величайших отцов церкви; род. в Антиохии (347 г.); научное образование, самое лучшее того времени, получил под руководством матери, умственным и нравственным качествам которой удивлялся Ливаний, учитель И. в ораторском искусстве. Занятия его науками в школе Ливания были настолько успешны, что когда Ливания спросили, кого он оставить по себе преемником в своей школе, он отвечал: "Оставил бы И., если бы не отняли его от нас христиане"! Недолго пробыв адвокатом (к этому времени относится его первый литературный опыт - "Похвальное слово императору Валентиниану"), И. обратился к изучению христианского богословия, под руководством епископа Антиохии, св. Мелетия, который крестил его, а в 370 г. определил его в клир, на должность чтеца. С 372 г. И. продолжал богословское образование у Картерия и у одного из лучших христианских ученых того времени, Диодора, впоследствии епископа тарсийского, от которого усвоил антиохийский - рациональный, чуждый аллегории, метод толкования св. Писания. Удалившись в пустыню, И. провел там четыре года в обществе монахов, а затем еще два года в полном уединении. Один из товарищей его по учению, Феодор, также вступил в монашество, но потом покинул монастырь, ради антиохийской красавицы Гермионы. Это подало И. повод написать второе свое сочинение - "К Феодору падшему" (373). Другой товарищ И., Василий, сделавшись епископом, укорял И. за его бегство от высшего священного сана. В ответ на его укоры И. написал "Слово о священстве", доселе считающееся одним из лучших произведений святоотеческой литературы: оно изображает идеал христианского пастыря, круг его обязанностей и требуемые от него качества. В это время многие враждовали против монастырей, которые нередко отнимали от общества его лучших людей. По этому поводу И. написал три слова "В защиту монашества" (386). Отшельничество рекомендуется здесь как лучшее средство сохранить индивидуальную свободу мысли и чувства от деспотизма общественных нравов и среды, и в то же время как лучший способ послужить самому обществу - его высшим, духовно-нравственным интересам. И. советует родителям отдавать своих сыновей, по окончании ими светского образования, на время в монастыри: в уединении легче достигается нравственная зрелость, лучше складывается характер и образуется законченное мировоззрение. В пустыне же И. Златоуст написал еще несколько монографий. Непомерный аскетизм расстроил здоровье И. Златоуста: он возвратился в Антиохию и в 381 г. посвящен в диакона. Посещая богатых, чтобы от них испрашивать подаяния для бедных, и бедных, чтобы помогать им, И. Златоуст в пятилетнее диаконство, равно как и в последовавшее двенадцатилетнее священство, приобрел то всестороннее знание жизни и людей, какое выражается в его проповедях, и любовь к людям, которая сделала его борцом за права человеческой личности и в особенности за низшие и угнетенные классы населения. Будучи пресвитером, И. Златоуст говорил проповеди по крайней мере один раз в неделю, нередко и каждый день, то после предварительного приготовления, то после некоторого размышления, а чаще всего - импровизируя. Обличения и увещания его часто вызывали у слушателей стоны и слезы; еще чаще, по обычаю того времени, они сопровождали речь его рукоплесканиями. Проповедник отвечал на эти восторги просьбой поощрять его труд исполнением его наставлений. Скорописцы записывали каждую беседу И. Златоуста. Лучшие из антиохийских проповедей его - 19 слов по поводу низвержения антиохийцами, для выражения своего неудовольствия на новый налог, стоявших по улицам статуй имп. Плациллы: это оскорбление величества повлекло за собою страшные преследования и угрожало истреблением всего города. Епископ Флавиан отправился умолять императора о пощаде, а И. Златоуст остался утешать раскаявшихся и воспользовался этим моментом для воздействия на смущенные умы, в интересах христианской нравственности. В 397 г. И., по настоянию Евтропия, был избран в архиепископы Константинополя. Боялись, что антиохийцы не отпустят своего пастыря, и увезли его из города обманом. Избрание смиренного пресвитера, человека без всяких связей и знакомств в столице, на пост первого сановника церкви вооружило против него многих; еще более увеличилось недовольство, когда он, вопреки примеру своего предшественника, не хотел устраивать пиров и не посещать пиров в домах вельмож. Большую часть суммы, ассигнованной на содержание его дома и служащих при нем, он употреблял на помощь бедным и устроил в городе несколько больниц и других благотворительных учреждений. Недоволен был им и распущенный столичный клир, который он подчинил должной дисциплине. Вооружились против него и богатые классы населения, истолковав его увещания к благотворительности и заступничество за бедствующих, как стремление к возбуждению антагонизма между сословиями: " Seducet populum ", - говорили они. Обличения роскоши и суетности константинопольских дам императрица Евдоксия приняла за личное оскорбление. И. мужественно продолжал исполнять свои обязанности, отнюдь не изменяя своим воззрениям и принципам. Наконец составлен был собор, из личных врагов И. Златоуста, который осудил его, по самым мелочным и ложным обвинениям (между прочим, за то, что "не знает гостеприимства"), и его отправили в заточение. Едва успел он отбыть из Константинополя, как в столице произошло страшное землетрясение. Евдоксия увидела в этом знамение гнева небесного за гонение, которому она подвергла праведника, и поторопилась возвратить И., с большою торжественностью. Но так как и возвратившись И. не переставал в своих проповедях громить пороки общества и хлопотать о возможном уничтожении столичного пролетариата, то скоро последовало второе и уже окончательное удаление его с архиепископской кафедры. Он был в 404 г. сослан в г. Кукуз, в Армении, где пробыл два года; оттуда его отправили было в Пициус (Пицунда), но он скончался в пути, в Команах, 14-го сентября 407 г. - Церковный историк Каллист знал более 1000 проповедей И. Златоуста (это имя И. получил более чем через столетие после кончины); в настоящее время их известно восемьсот четыре. Хотя они сохранились не в собственном его изложении, а в записях скорописцев, тем не менее они считаются образцами христианского ораторского искусства. В изложении догматического учения церкви и в полемике против еретиков (аномеев и др.), язычников и иудеев И. Златоуст не занимает положения выдающегося среди других церковных учителей. Гораздо выше он как истолкователь св. Писания: его экзегезис, ясный и простой, лишь изредка аллегоризирующий, признан классическим в христианской литературе и служил материалом для последующих толкователей св. Писания не только на Востоке (где самый популярный из позднейших толкователей св. Писания Феофилакт Болгарский, в своих беседах компилировал проповеди И. Златоуста), но и на Западе. Главное значение И., как проповедника - в области практической морали и выяснения принципов христианской социологии. Его рассуждения об устройстве взаимных отношений людей по христианским началам, о христианской семье, о воспитании детей, о молитве домашней и общественной, о значении приходского храма особенно для сельского населения, о труде, как основе общественного благосостояния, об обязанности заботиться о благе общем, о христианской взаимопомощи и благотворительности, об уничтожении рабства, об отмене цирковых кровавых забав, о способах уничтожения пролетариата в больших городах - классические страницы в христианской литературе. Его проповеди - настоящая популярная энциклопедия христианского нравоучения. Они были предметом изучения для проповедников всех времен и любимым предметом чтения в обществе и в массах. Не лишены они значения и в смысле общеисторическом. Яркие картины частного и общественного быта и нравов его времени, разнообразных коллизий между новыми, христианскими началами жизни и наследством античных верований и обычаев, дают ценный материал для историка культуры. Высокому достоинству его проповедей много способствует их форма. Хотя у него немало проповедей тематизованных, так называемых "слов" (на разные случаи, на дни памяти святых и пр.), имеющих единство предмета и риторически-правильную структуру, но излюбленная форма его проповеди - гомилия (см.), дающая больший простор свободной ассоциации идей. Описания природы и жизни, сравнения и противоположения чередуются здесь с обличениями и увещаниями. Больше всего И. вооружается против тогдашнего театра, как учреждения, поддерживавшего миросозерцание и практические принципы язычества. Затем с особенною силою он восстает против тогдашних капиталистов, наживавших громадные богатства посредством дарового труда рабов и предававшихся безумной роскоши, тогда как в одном Константинополе насчитывалось до 50 тыс. человек, нуждавшихся в благотворительности. Исходной точкой рассуждений И. по этому предмету служит мысль о равенстве всех людей перед Богом и между собою по природе. Богачи имеют право владеть богатствами, но должны делать из них правильное употребление, внушаемое естественным человеческим чувством: они должны уделять часть своих богатств на помощь существам одной с ними природы, но обездоленным по причине ненормального устройства общества. По примеру ветхозаветного пророка, который отказывавшихся приносить Богу десятины от своих плодов земных называл похитителями и ворами у бедных, И. Златоуст думает, что "не только присвоять себе чужое, но и не уделять части своего бедным есть грабительство". "Многие осуждают меня за то, что я нападаю на богачей, - говорит И., - но зачем они несправедливы к бедным? Обвиняю не богача, а хищника. Ты богат? Не мешаю тебе. Но ты грабитель? Осуждаю тебя. И богачи, и бедняки - равно мои дети." В XI беседе на "Деяния апостольские" раскрывается грандиозный план уничтожения пролетариата в христианском государстве по способу, практиковавшемуся некоторое время в первобытной церкви, когда, по сказанию книги Деяний, необходимое для существования было у всех общее. И. сознает, однако, что этот проект должен остаться проектом, по причине различия между христианами первобытными и позднейшими. На уничтожении рабства, как государственного учреждения, И. Златоуст не настаивает, ограничиваясь указанием на то, что это - институт языческий, противный понятиям христианства, и увещаниями рабовладельцам добровольно отпускать своих рабов на волю. "Достоинство человека не в его происхождении. Бог не создал рабства, но одарил человека свободой". Рабство возникло в мире как плод греха, насилия, войн. И. Златоуст восстает против мнения, будто раб - нечто среднее между человеком и животным: если он иногда и доходит до скотоподобия, то вследствие бесчеловечного обращения с ним рабовладельца. Во всех своих проповедях И. Златоуст говорить тоном властным, отеческим. Когда его упрекали за нападки на еретиков и грешников, он отвечал: "И мы ведем войну, но наша война не живых делает мертвыми, а мертвых (духовно) живыми. Не еретика преследую, а ересь, не грешника, а грех. Сколько бы ты меня ни бранил, от чистого сердца говорю тебе: мир, ибо любовь отца во мне. Тем более буду любить вас, чем менее любим буду вами". Церковь признала Златоуста святым и всегда указывала в нем идеал христианского пастыря. Все издания сочинений Златоуста исчислены в книге Ломлера: "J. Chrysostomi opera praestantissima" (1840); из них доселе лучшее - Монфокона, " Joh. Chrysostomi opera omnia " (Пар., 1718-33; перепеч. в Венеции, 1734-40, и в Париж, 1835-40). Оно же вошло в состав "Patrologiae cursus, ser. graeca" Миня (тт. XLVII - LXIV). Эти издания, однако, не делают излишним обращения, по временам, к старому изданию Савилли. Во всех изданиях Златоусту иногда приписываются сочинения другой знаменитости его времени, Севериана, епископа гевальского, который еще раньше И., при жизни, назван был также Златоустом. С Монфоконова издания сделан в нынешнем столетии русский перевод в изданиях св. синода (беседы на "Послание к Римлянам" и на "Евангелие от Матфея") и в издании СПб. дух. акад. (остальное). Все существующие издания греч. подлинника сделаны по рукописям западных библиотек. Лишь в недавнее время русский археолог, епископ Порфирий Успенский, указал на необходимость изучения творений Златоуста по рукописям библиотек восточных - афонских и константинопольских, - в которых он встречал и новые сочин. Златоуста, доселе неизвестные, и лучшие редакции проповедей уже известных.

Литература

Н. Барсов.

В статье использованы материалы из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.